Судьба казака Василия Кирпичева
Оглавление / О книге / От автора / Стр - 1 / Стр - 2 / Стр - 3 / Стр - 4 / Стр - 5 / Стр - 6 / Стр - 7 / Стр - 8 / Стр - 9 / Стр - 10 / Стр - 11 / Стр - 12 / Стр - 13 / Стр - 14 / Стр - 15 / Стр - 16 / Стр - 17 / Стр - 18 / Стр - 19 / Стр - 20 / Стр - 21 / Стр - 22 / Стр - 23 / Стр - 24 / Стр - 25 / Стр - 26 / Стр - 27 / Стр - 28 / Стр - 29 /
17. ВОРКУТИНСКИЙ БЛОКНОТ
В. М.: Я решил дать Василию Васильевичу отдохнуть, и сам расскажу про удивительным образом сохранившийся блокнот (записную книжку) с записями, относящимися к концу 40-х - началу 50-х годов. Это своего рода литературный дневник, который осужденный Кирпичев вел в дни воркутинской каторги. Сюда записывались отрывки из немногих литературных произведений, неведомыми путями попавшими на воркутинские шахты, тексты популярных народных песен и песен советских композиторов, пословицы и поговорки, даже лекции по истории репрессированного ректора Киевского педагогического института И. П. Савченко, конспекты философских трудов В. Белинского (да, да, - статьи В. Белинского по философии!) и другие материалы. Содержание блокнота свидетельствует о том, что и в таких крайне тяжелых условиях жизни и труда приговоренные к длительным срокам заключения каторжане стремились к духовным богатствам, накопленным в произведениях народного творчества, литературы, музыки, что помогало им преодолеть невзгоды и лишения.
По словам Василия Васильевича, этот самодельный блокнот размером 16 сантиметров на 10 для него склеил сосед по нарам тот самый профессор из Киева Иван Савченко, который убедил его в необходимости заняться учебой, и, в частности, изучением истории. В этом блокноте несколько разделов.
Первый раздел (блок) - это слова популярных песен и романсов военной поры. Ему предпослан эпиграф из А. Некрасова: «Русский народ плакать не любит, а больше поет». Открывается этот блок «Солдатским вальсом»: «Гитару возьми, струну подтяни, солдатскую песню пропой». Дальше идут «Синий платочек», «Смуглянка», «Огонек», «Вижу чудное приволье», «Колыбельная» М. Блантера. Я приведу несколько первых куплетов из популярных песен, чтобы читатели возрастом постарше вспомнили те мелодии, которые приносили им радость всю жизнь.
Не тревожь ты меня, не тревожь,
Обо мне ничего не загадывай,
Ты, когда по деревне идешь,
На окошко мое не заглядывай...
***
Где ж ты, мой сад - вешняя краса,
Где же ты, подруга - яблонька моя?
Я знаю, родная,
Ты ждешь меня, хорошая моя...
***
Тройка мчится, тройка скачет, -
Вьется пыль из-под копыт.
Колокольчик звонко плачет –
То хохочет, то звенит.
Еду, еду, еду к ней,
Еду к любушке своей...
***
Очень часто в жизни так случается
По весне, когда растает снег, -
На пути на жизненном встречается
Человеку - человек.
***
Глухой неведомой тайгою,
Сибирской дальней стороной
Бежал бродяга с Сахалина
Звериной узкою тропой...
Дальше в блокноте идет раздел, который записан красивым почерком близкого друга Василия Кирпичева Григория Буховца. У самого Василия красивый почерк, которым отличались все бухгалтерские документы, выполненные его рукой. А у Буховца- еще красивее. Сам Григорий - из Украины (город Чернигов). Впрочем, большая часть лагерного контингента Воркуты составляли выходцы из оккупированных областей Украины, особенно западной (западеньцi). В ежедневном общении с Буховцом Кирпичев старательно, прилежно, с большим желанием изучал украинский язык. И в свой блокнот попросил своего друга из Чернигова записать популярные народные песни, и некоторые - на украинском языке. Василий Васильевич и сейчас понимает украинскую речь, очень много песен знает на украинском языке. Те, которые в блокноте, он мне пел. Поэтому я хочу несколько текстов здесь привести в оригинале.
Ой, не свiти мiсяченьку,
Не свiти нiкому.
Тiльки свiти миленькому,
Як iде до дому.
Свiти ж йому яснесенький,
тай розгоняй хмару.
А як же вiн iншу мае
То зайди за хмару.
Свiтив мiсяць, чвiтив ясный
Тай зайшов за хмару.
А я, бiдна гiрго плачу –
Зрадив мене милий.
***
Дивлюсь я на небо, тай думку гадаю:
Чому я не сокiл, чому не лiтаю?
Чому менi, боже, ти крилець не дав, -
Я б землю покинув, i в небо б злiтав.
Далеко за хмару, подалi вiд свiту
Шукать co6i долi, на горе привiту
I ласки у сонця , у зiрок прохать,
I в свтi ix яснiм, себе показать.
Бо долi ще змалку, здаюсь я не любий.
Я наймит у нeеi, хлопцюга прiблудний.
Чужий я у долi, чужий у людей,
Хiба ж хто кохаэ, нерiдних дiтей.
Украинский язык особенно благодатен для шуток, для юмора. Среди текстов, вписанных в блокнот друга Григорием Буховцом, есть украинская народная песня, которую я никогда не слышал. Она очень озорная, и я тоже решил привести ее здесь, чтобы читатели могли бы тоже посмеяться и еще раз отдать должное украинскому юмору.
Коли б я мiг переробити
Цей славный свiт на свiй манiр,
Зробив би так, щоб добре жити
Було yciv на свiтi цiм.
Я насадив бы скрiзь дерева,
Медових прянiкiв, суниць,
А нiжкi, ступенi свинячi
Щей с часнiком росли б у низ.
Замiсть лози росли б ковбаси,
Замiсть листкiв росли блинцi.
Земля була б з caмoi кашi,
Щей, добрих, смачних пирожкiв.
Ставки з сметаною стояли б,
Лимiшка з салом береги.
А в них варенички кипiли –
Горячi, смачнi, - хоть куди.
Криницi були б с кислим квасом, -
Таким, щоб в нoci закрутив,
Щоб чоловiк з похмелья часом
Аж до одвалу того пив.
Зиму я зовсiм скасував би, -
В мене була б одна весна.
Про снiг нихто не вспоминав бы,
Свято було б у нас всiгда.
.
Одежi нам не треба було б,
Не треба було б жупанiв.
Ходили б яко свiт по небу
Без сорочок и без штанiв.
Як би я був полтавским соцьким,
Багато б дечого зробив,
Але, скажу я, - прощавайте, -
Бо дуже спати захотiв.
Рукой Григория Буховца записаны еще много песен. «Ой, не ходи, Грицю, тай на вечерницы», «Гуцулка Ксеня». Записаны слова вальса «Дунайские волны». Но еще с одной песней Василий Васильевич не расстается до сих пор. На совсем недавних встречах с молодыми солдатами воинской части, над которой ветеран шефствует уже не один год, он пел строевую песню, из которой я приведу здесь первый и последний куплеты:
Вдоль квартала, вдоль квартала взвод шагал.
Вася-ключник подходяще запевал.
А навстречу шла Маруся не спеша, –
Шла раскрасавица душа.
……
Видит взводный, что плохи наши дела.
Эх, Маруся, - до чего нас довела!
Крикнул взводный - эту песню прекратить!
Так значит, - так тому и быть!
Василий Васильевич вспоминает, что, когда в своем бараке они с Г. Буховцом приступали к репетициям своих песен, особенно украинских, вокруг них собирались заключенные. «Спойте еще что-нибудь». Лица измученных тяжелым трудом полуголодных людей светлели, некоторые начинали подпевать.
А в конце этой главы Буховец сделал дарственную надпись: «На довгу згадку найкращему товарищу Василию К. вiд Грицька Б.».
Следующий раздел блокнота - лекции киевского профессора Ивана Савченко по истории стран Европы средних веков (фотокопия начала этих конспектов - на следующей странице). Поверим Василию Васильевичу, что эти знания он усвоил также прочно, как старательно их ему преподносил киевский профессор, тосковавший по институтской кафедре.
К этим лекциям по истории примыкает большой раздел, связанный с литературой. Здесь у заключенного Кирпичева был еще один предложивший свою помощь бескорыстно и добровольно Николай Быканов, который так себя и представил: преподаватель русского языка и литературы. С его подачи в блокноте появились конспекты бесед о различных литературных течениях от античности и романтизма до ницшеанства, имажинизма и футуризма.
В качестве иллюстрации к различным литературным стилям в блокноте приведены фрагменты из различных произведений любимых авторов в прозе и поэзии, - иногда с указанием источников, а иногда - и без этого. Вот, например, отрывок, помеченный датой 17.09.48:
«Наконец на грани горизонта показалось багряно-красное солнце и, по мере того, как оно всходило, светлея с минуты на минуту, природа словно пробуждалась, отряхивалась, улыбалась и, как девушка, вставшая с постели, сбрасывала покровы белых туманов...
Любовь всегда дорога, откуда бы она не пришла. Сердце, что бьется, когда вы появляетесь, глаза, которые плачут, когда вы уходите, - такие редкостные, такие сладостные, такие ценные дары, что пренебрегать ими никогда нельзя». А вот строки из А. Некрасова:
«Когда судьба тебя захочет обмануть,
А мир печалить сердце станет,
Ты не забудь на этот лист взглянуть
И думай: тот, чья ныне страждет грудь, -
Не опечалит, не обманет.
Ответа на любовь мою
Напрасно жаждал я душою.
И если о любви пою, -
Она была моей мечтою».
Несколько строф из Д. Байрона:
Тот сердце женщин знает плохо,
Тот вовсе их не мог понять, -
Кто лишь мольбой и силой вздоха
Старался чувства им внушать.
Не рабствуй женщине -
Умей сдержать порывы ласки.
Под внешним льдом наружной маски
Умей в ней чувства разбудить, -
Тогда она начнет любить.
Каким-то образом на зоне в руки Васи Кирпичева попала книга философских трудов Виссариона Белинского. Из них выписано очень много. Вот короткий фрагмент:
«Не напрасно человек стремится к какому-то блаженству, ищет его всю жизнь, - ищет его и в шумных наслаждениях юности, и в ужасах кровавых битв, и в тревогах опасностей, и в обольщении славой, и в сладости труда, и в свете знания, и в любви другого сердца, и нередко в тиши монастырской кельи, в борьбе со своими желаниями, в печальном наслаждении заживо рыть себе могилу собственными руками! Горе ему, если он искал этого блаженства путем ложным.
Вечность не мечта, не мечта и жизнь, которая служит к ней ступенью. Много в ней дурного, но еще больше и прекрасного; есть в ней слабости, пороки, злодеяния, но есть и слеза раскаяния, жгучая и вместе с тем отрадная, слеза раскаяния перед крестом распятого за нас. Есть и упоительные минуты веры, когда в груди бывает так тепло, на душе так светло, жизнь становится так прекрасна, так полна, так тождественна с блаженством.
По вечному закону разума, вследствие которого любовь и свет есть естественная атмосфера человека, в которой ему легко и свободно дышать даже и под тяжким гнетом судьбы...»
А вот цитата из Гете: «О, как часто я завидовал крыльям журавля, проносившегося надо мною, и рвался к берегу неизмеримого моря, чтобы из пенящейся чаши бесконечного испить ту кипучую радость жизни и, хоть на мгновение, почувствовать в моей стесненной груди каплю блаженства той сущности, которая все воспроизводит в себе и из себя».
Нашлось в блокноте место и для Меттерлинка (29.10.48 г.): «Вы можете считать себя счастливым только тогда, когда счастье помогло вам подняться на вершину, откуда вы можете терять его из виду, не теряя, однако, желания жить.
Не нужно любить из милосердия, когда мы можем любить из чувства любви. Не нужно прощать из доброты, когда мы можем прощать из справедливости.
Я не обладаю дипломатическими способностями, а только люблю поверять свои догадки соображениями других - потому молчалив».
Вы, дорогие читатели, помните, что среди своих любимых школьных учителей Василий Васильевич называл учителя литературы В.М.Третьякова. Владимиру Михайловичу не довелось узнать, как сложилась судьба его ученика, закончившего 8-й класс в 41-м году. Но, если бы ему пришлось полистать эту записную книжку Васи Кирпичева, он бы мог испытать удовлетворение результатом своей работы, даже, если бы он и не знал, в каких крайних условиях, в каком месте, и в каких обстоятельствах эта любовь его ученика к литературе проявлялась.
Ну, а последний блок в этой портативной «общей тетради» в 96 стандартных страниц - опять тексты песен. Я приведу здесь их первые куплеты еще по одной дорогой для меня причине. Это - все песни, которые я много раз слышал в исполнении своей мамы Веры Тимофеевны, которая перед войной преподавала парню из Лестюхов биологию и химию. У нее была привычка, а, скорее, потребность, - петь в своем жилище при выполнении любых дел по домашнему хозяйству. У меня в послевоенном детстве не было возможности ходить в музыкальную школу. Но, бесспорно, моя любовь к музыке, позже приведшая даже к перемене профессии, появилась благодаря тем замечательным песням, которые слышал с детских лет от своей мамы. Вот эти песни, слова которых вместе с проставленными датами их записи перепишу из воркутинского блокнота Василия Кирпичева.
6.04.49 г.
Из кинофильма «Беспокойное хозяйство»:
Расцвела сирень-черемуха в саду
На мое несчастье, на мою беду.
Я в саду хожу, хожу,
На цветы гляжу, гляжу,
Но нигде в цветах, цветах
Я милой не найду.
8.04.49 г.
За дальнею околицей, за молодыми вязами
Мы с милым расставалися, клянясь в любви своей.
И были три свидетеля: река голубоглазая,
Березонька пушистая и звонкий соловей...
(особенно любимая песня Веры Тимофеевны)
13.05.49 г.
Хороши весной в саду цветочки,
Еще лучше девушки весной.
Выйдешь вечерочком с милою в садочке,
Сразу жизнь становится иной...
15.05.49 г.,
Из кинофильма «Первая перчатка»:
С той поры, как мы увиделись с тобой,
В сердце радость и надежду я ношу –
По-другому и живу, и дышу
С той поры, как мы увиделись с тобой.
Припев:
Милый друг, наконец-то мы вместе,
Ты плыви, наша лодка, плыви.
Сердцу хочется ласковой песни
И хорошей, большой любви...
12.06.49 г.
Лучше нету того свету, когда яблоня цветет.
Лучше нету той минуты, когда милый мой придет.
Как увижу, как услышу, - все во мне заговорит.
Вся душа моя пылает, вся душа моя горит...
В конце блокнота, как в любой записной книжке - многочисленные адреса тех людей, с которыми Василия Кирпичева свела в Воркуте его судьба. Адреса охватывают всю европейскую часть страны, - как поется в песне: от Москвы до самых до окраин, с южных гор, до северных морей.
Я спросил Василия Васильевича: как ему удалось сохранить этот небольшой, мало заметный блокнот в течение стольких лет, когда ему пришлось пережить и отсутствие нормального жилья, бытовую неустроенность, многочисленные переезды с одной квартиры на другую?
Он ответил, что это - врожденная черта характера, природная аккуратность. Еще в школе его называли «аккуратистом», хотя жил он в Киквидзе у родственника в землянке. Его тетради по предметам, особенно по истории, часто являлись для других учеников учебными пособиями.